Путь Силы [СИ] - Михаил Катюричев

— Ты преувеличиваешь…

— Да? Скажи мне, когда ты общался хоть с кем-нибудь из них не по делу? Просто за кружечкой винца в праздник?

— Господи, Элли, да о чем мне с ними разговаривать? У них же всех мыслей: вкусно пожрать, смачно посрать и поглубже всадить!

— Вот об этом я и говорю. Ты презираешь тех, кто вокруг. Вспомни, что тебя так бесило в дворянах и магах Эрании? Да ты сам превратился точно в такое же чудовище, презирающее всех, кто слабее, привыкшего к раболепству и готового убить любого, кто осмелится сказать хоть слово против!

— Эл, ты вот на меня уже минут десять орешь, хорошо хоть на русском, и ничего. И вообще уж ты-то знаешь обо мне больше остальных…

— Ну да, сейчас ты вспомнишь про ту девчонку, Вэл. «Ах как же я страдал!», да? Вот только вспомни — ты ведь не девчонку оплакивал. Силу ты свою оплакивал, злился, что не можешь отомстить! Переиграли тебя, унизили. Ах, как больно и обидно!

А вот это уже низко.

— Эл, что ты вообще взъелся? Тебе отказал тот голубоглазый мальчик, с которым ты шушукался на входе? И ты теперь вымещаешь обиду на мне?

— Ты пытаешься меня оскорбить, чтобы перевести разговор на другую тему? Нет, тот мальчик мне не отказал. Я умею общаться с людьми по-доброму. Мне нет нужды насиловать своих любовников в пыточной камере!

— Да мне, в общем-то, тоже. Что бы ты ни думал, все мои женщины отдавались добровольно.

— Да? А почему тогда ни одна из них не вышла из твоих подвалов? Как они умерли, а?

— Быстро!

Ни хрена я не буду тебе рассказывать Элли. У меня до сих пор иногда встают перед мысленным взором карие глаза Тайи. Я ведь действительно договаривался по-хорошему и готов был подарить свободу любой из купленных рабынь, если бы хоть одна смогла родить мне ребенка. Да я бы осыпал ее золотом! Тайя, карие глаза, горящие внутренним светом, водопад русых волос, к которым так приятно было прикасаться. Ты ведь искренне жалела меня и хотела сделать счастливым. Твоя любовь согревала меня почти месяц. И когда у нас все-таки получилось, ты была счастлива.

Агония длилась почти шесть часов. Легкая боль, на которую поначалу даже внимания не обратили, теперь терзала тело. Глаза стали красными от лопнувших сосудов, роскошные волосы слиплись от пота. Пришлось привязать к спинке кровати руки, которыми ты пыталась расцарапать живот. Унять боль обычными средствами не получалось, а применять магию я опасался. Наконец, все затихло. Чуда не случилось. Снова повторить эксперимент я решился нескоро и уже не спрашивал имена. Образец N2, образец N3. Попытки как-то помочь не приводили ни к чему. Максимальное время жизни — полтора месяца. Мы с Даугаром даже провели вскрытие последнего образца. Все внутренние органы, не только матка, были словно разъедены кислотой. Просто дыра с рваными краями истончившейся ткани. После этого я признал тщетность попыток и никогда больше не заглядывал в ряды, где торговали «рабынями постели». Но Элеандору незачем об этом знать.

— Дарри, так ведь нельзя жить! Без любви, без друзей! — все никак не уймется.

Встаю из-за стола. Зал как-то опустел. Даже трактирщик за стойкой держится поближе к выходу на кухню пытаясь стать маленьким и незаметным.

— Элеандор Хольтс, был один человек, которого я считал другом. Я даже рассказал ему то, о чем не рассказывал никому. И он только что использовал эти откровения, чтобы уязвить меня как можно больнее.

Ухожу в комнату. Последнее слово за мной.

Глава 22

Барон Сфорца вел себя нагло, явно нарываясь на драку. Видимо, рассчитывал на поддержку брата — одного из сильнейших магов в вольных землях. Лион Змей (я его видел на приеме, он тогда спорил со Скромником) стоял чуть позади трона. Кстати, на гербе Сфорца тоже была изображена закрученная спиралью черная гадюка. Говорят, герб вполне соответствовал характеру этой семейки. Элеандор, пребывая в плохом настроении после ссоры, тоже отступать не собирался. И понятно — предметом спора являлись шесть тысяч золотых, которые фрайхер утаил от своего давнего компаньона Германа Хольца. За такой куш стоит подраться. Попытки юлить и обманывать результата не принесли (мы с Элли постоянно держали мысленную связь — ссора ссорой, но дело есть дело) и в воздухе все явственнее пахло дракой.

Моя сила уже давно была наготове. Это, конечно, не вежливо, но ситуация уже давно вышла за рамки этикета. Что интересно, Змей — маг природы, но при этом входит в большую пятерку. Бить нужно быстро и наверняка, а Элли настаивает, на бескровном варианте. Только вывести из строя. К тому же рядом ощущается присутствие еще одного мага. Кажется, у Баргойла есть свой менталист, хотя попыток проникновения я пока не чувствую.

А разговор уже перешел на откровенные угрозы. Эл отдает команду действовать чуть раньше, чем подобную получает Лион. Отработанный прыжок через сумрак за спину противнику и резкое вытягивание всей магической энергии с добивающим ментальным ударом. Отдохни, парень. И тут же мой собственный ментальный щит прогибается под чужим ударом. Девчонка лет шестнадцати. Второй маг. Ловлю взгляд, принимая вызов. Эл знает что делать, и не даст мою тушку в обиду.

Ой ё! Сколько же у тебя защит девочка. Так не пойдет! И пусть я так и не доучился до полноценного мага разума, но уж силой боги не обидели. Да и «Музыкантом» меня прозвали отнюдь не друзья. Прозвали за дурацкую, как считал мой наставник, привычку драться под музыку. Современную мне музыку, которую в данном мире можно приравнять к шоковому оружию. В пространстве разума вывести противника из равновесия — первое дело. Музыка рождается как обычно из ниоткуда. Поначалу медленная, тяжелая. Let me see you stripped… Вот теперь повеселимся! Rammstein сам по себе шок для юной девушки, а я ведь тоже не стою на месте! И сегодня у меня нет никакого желания быть нежным и аккуратным.

Когда закончив, я вываливаюсь из внутреннего пространства в реальный мир, девочка не реагирует. Застывший взгляд широко открытых глаз, дорожки от слез на щеках, трясущиеся пальцы безвольно опущенных рук. Шок, оно и понятно. То что я сотворил, больше похоже не на поединок, а на ментальное изнасилование. Причем ротой солдат. А нечего лезть, куда не просят!

Сфорц в шоке. Только что за минуту уделали обоих его магов. Подавленный барон соглашается со всеми условиями. Что не помешало ему подгадить нам напоследок. Шесть тысяч золотых монет этот змей передает нам наличными. Он, видите ли, не доверяет банку! Если учесть, что вес одной монеты 45–50 грамм, то нам досталось почти три центнера золота.

Хорошо хоть пересчитывать Эл не стал, понадеявшись на мою способность различать ложь. А то мы бы тут еще два дня проторчали! В конце концов, нам удалось-таки сдать эту гору металла в банк. Клерк юлил и отводил глаза, но отказывался положить деньги на именной счет, ссылаясь на какие-то трудности и инструкции. Стоило бы, конечно прижать его хорошенько и расспросить, но времени катастрофически не хватало. Пришлось удовлетвориться чеком на получателя. Лишь бы побыстрее убраться из негостеприимного баронства. Если бы я знал, что мы уже тогда безнадежно опоздали…